Публикации

Рогинского называли советским Мондрианом, зачинателем соц-арта, поп-арта, реди-мейда и еще десятка разного рода «артов» и «измов». Сам же Рогинский был уверен, что все его работы чувственны, лишены спекуляций и навеяны пролетарским бытом (хотя быт самого художника с 1978 года связан с Парижем). Одновременно с завихрениями нон-конформистского искусства в Рогинском, действительно, было что-то почвенное. Стабильное и неподвижное. Неслучайно, наверное, кураторы его посмертной выставки в галерее «Сэм Брук» назвали экспозицию по надписи на одном из объектов в Третьяковке - «Фактически ничего не меняется». Эта московская выставка задумывалась еще при жизни мастера. После 5 июля она оказалась мемориальной. Кончина Михаила Александровича изменила настрой, но не концепцию экспозиции: здесь представлен последний цикл его живописных работ (натюрмортов), нигде доселе не показывавшийся, а также ряд произведений конца 1990-х – начала 2000-х, бывших на выставках в Русском музее. Рогинского окружают картины близких ему по эстетическим и – в данном случае это совпадает – этическим установкам художников Константина Батынкова, Льва Повзнера, Натальи Нестеровой, Ирины Затуловской, питерцов Владимира Шинкарева и Василия Голубева.