Публикации
6 марта 2009 г. В Москве солнечный день, золотые блики на снегу, ультрамариновые тени от деревьев, температура два градуса мороза. Скоро весна. В этих числах, семнадцать лет назад, я был в Париже. Галерея «La trace» организовывала в Гранд Пале мою персональную выставку «Гастроном». Я привёз в Париж пятьдесят картин и объектов, договорился в Москве, через Жоржа Мачаре, с владельцем галереи Клодом Лаландром, что по приезде получу за картины деньги.
Из дневника: 25.01.1992 г. «Поздно вечером Надя, Федя и я прилетели в аэропорт Сh. de Gaulle. Нас встретили: Клод, Жорж, Марина Стирн со своим другом адвокатом. Клод за рулём, поездка по ночному Парижу. Приезд в квартиру Николая на rue Meslay. 26.01. Днём гуляли с Жоржем по Парижу. Федя катался на карусели. Посещение культурного центра S. Pompidou, обед у Жоржа. Вечером ужин у Клода Лаландра».
6 марта 2009 г. За ужином я напомнил Клоду Лаландру о деньгах за картины и получил ответ: «Какие деньги, я ничего не понимаю?» - Ничего себе, прокатился до Парижа, ведь я прилетел не один, а с женой и четырёхлетним сыном... - У меня пропал аппетит, внутри закипала злость. Возвращаясь после ужина на rue Meslay, сказал провожающему нас Жоржу,- если Клод не даст денег, я завтра с семьёй улетаю в Москву, а все картины оставляю Клоду. Пусть он открывает выставку в Гран Пале без меня. Так как Жорж днём потратил 150 франков, я решил отдать ему долг. В кармане у меня оказалось три купюры по 50 франков. Жорж наотрез отказался от денег. Лёгким движением руки я кинул пятидесятифранковую купюру через плечо, купюра улетела, её сразу подхватил идущий следом за нами чернокожий парень. Я опять вежливо попросил Жоржа взять деньги, он отказался,- купюра полетела на асфальт и очутилась в кармане чернокожего. Третью купюру постигла та же участь. Так, получив на званом ужине к столу гостеприимный «парижский апперкот», я завершил его благотворительным «московским перформансом». Поздно вечером после, 23 часов, приехал Жорж и передал от Клода Лаландра пакет, в нём был мой аванс за картины.
Из дневника: 27.01.1992 г. «Прогулки по магазинам с Надей и Федей. Во всех магазинах нас вежливо встречают, улыбаясь, говорят: «bonjour». Вечером ушёл гулять один. Бродил по набережной Сены до Tour Eiffel. 29.01. Федя называет башню Эйфеля Эльфовой башней, ему очень нравится подниматься на эскалаторе центра S. Pompidou. 30.01. Музей d Orsay. Курбе, соборы Клода Моне, Монтичелли, комната Ван-Гога. Прекрасная квартира Николая Шибаева на rue Meslay. Минуя консьержку, крутая, винтообразная, деревянная лестница ведет на четвёртый этаж. Две комнаты: большая гостиная, с электрическими жалюзи, спальная, маленькая, уютная кухня,- удобно, функционально. 31.01. Клод выдал аванс. Покупки в магазинах: купил фотоаппарат-мыльницу «Nikon», плащ, свитер, брюки и кепку в «Marks and Spenser», Надя купила себе чёрное модное пальто, красивые итальянские ботинки, Феде в «Monopriх» пожарную машинку, он очень рад. 01.02-03.02. Солнечный день. Гуляли, фотографировались на Сене. Мы объедаемся с Федей апельсинами и бананами, кушали ананасы. С утра по boulevard Magenta, дальше все вместе, place Blanshe, Le Molulin Rouge. Устали. Я нёс Фёдю на плечах. 06.02. Холодный солнечный день. В воздухе запах камина, смешанный с влажным воздухом Средиземного моря. Гуляли, фотографировались на мостах Сены. В 19 ч. вернисаж в галерее «La trace» выставка Анатолия Слепышева. Много людей, в основном русская эмиграция. Знакомство с Оскаром Рабиным. Пришёл Михаил Рогинский. После вернисажа сидели с ним в кафе у Сены, пили кофе, тёплый душевный разговор. Миша рассказывал об Америке, о художнике Михаиле Одноралове, который работает в Нью-Йорке таксистом. Рогинский высоко ставит личные качества Одноралова, который смог дать образование двум своим дочерям. «Хорошо, что я живу не в Америке, а то там можно скурвиться», - слова Рогинского. Пешком дошли до rue Meslay, я достал водку привезённую из Москвы, Надя поставила на стол закуску. Весь вечер разговоры, почти до закрытия метро. Проводил Мишу до метро. 10.02. «Утром звонил А.Слепышев, спрашивал, платит ли мне Клод за картины и сколько? Днём гуляли. На улицах лежат нищие с собаками, держат записки, просят подаяния. Стены домов, металлические жалюзи магазинов разрисованы трайгерами из балончиков. Стал срисовывать надписи. На станциях метро поют негры. На парапетах из кафельной плитки спят бездомные, их никто не трогает. Цыганские или индейские девочки жалобно поют песни в вагонах метро. Азия проникла в Париж. 12.02.- 13.02. 9 ч. звонок от Слепышева, расспрашивал о моих делах с Клодом. Монтаж экспозиции в Grand Palais. Размечал клетку гастронома на стенах. Развеска картин (25 картин, 9 объектов). Помогает Марина Стирн, Клод. Объект консервный нож, сделан хорошо. Несколько раз приходил Рогинский, у него тоже монтаж в Гран Пале. Знакомство с Игорем Шелковским. 14.02. 8 ч.- 30 м. звонок Слепышева, опять насчёт денег. Назойливые распросы. С 10 ч. до обеда на выставке. С 19 ч. до 23 ч. Вернисаж «Decouvertes 92». Знакомство с Булатовым, Штенбергом, Есаяном, Ракузиным. Ужин в ресторане «La Coupole» на boulevard du Montparnasse, рыбная кухня, устрицы. До 4 утра. 15.02.- 22.02. Grand Palais, «Гастроном», Pierre Durand в 1810 г. изобрёл консервную банку. Выставка посвящается ему. 15.02. Надя, Федя и я ходили в Лувр. Шарден, Коро. После через Iardin Tuileries нёс Федю на плечах до Grand Palais. Необычно, после Пушкинского музея, видеть под открытым небом, среди деревьев прекрасные скульптуры Майоля. Оказалось, это так естественно. Place de la Concorde самая красивая площадь Парижа. 23.02. Зыкрытие «Decouvertes 92». Девять картин куплено. Клод доволен, успех… Обед в ресторане Гран Пале. Марина Стирн, Клод, Булатов, Штенберг с жёнами. Выставку «Гастроном» посетил министр экологии Франции, фотографировались. 24.02. Надя бегает по магазинам. У Феди небольшая температура. Приходил Гриша Забельшанский, принёс весы. Без работы, даёт уроки, в «совок» возвращаться не хочет, говорит: «там пахнет керосином». 25.02. Сборы в дорогу. Проводил Надю и Федю на такси в аэропорт Ch. De Gaulle. Рейс Air France 15 ч.- 20 м. Возвратился и лёг спать. Вечером звонок, долетели нормально». 26.02. Гулял по Парижу. Вечером поехал в гости к Рогинскому. Метро Creteil-Universite. 4, allee du dr Dureyroux, 94000 Creteile».
7 марта 2009 г. В то время Михаил Рогинский с Наной жил и работал в небольшой, съёмной, трёхкомнатной квартире. Обстановка была такая. Большая комната использовалась как мастерская. Холсты без подрамников и гофра, прибивались и писались на стене, которая была в подтёках краски по периметру различного формата работ. Ковровый пол-паласс в грудах засохшей краски, как лесной мох, пружинил под ногами. Телевизор на двух кирпичах, стол, развалившееся кресло, два стула. В малой комнате-спальне кушетка с телогрейкой вместо одеяла. В кухне горелые кастрюли. После реального, благополучного Парижа попадаешь в сюр: комнаты заброшенного «вокзала жизни» из фильма Тарковского «Сталкер». Михаилу Рогинскому такой суровый жизненный быт был нужен, чтобы держать себя в форме, духовно не расслабляться, «не скурвиться». Нана молодец, терпела и понимала это. Ну и конечно отсутствие денег играло в этом не последнюю роль. Слова Рогинского: «Я живу в себе, вот мой дом (показал на грудь) и он переезжает со мной везде, где бы я ни оказался. Сейчас мой дом находится в Париже, завтра в Москве». В комнате Наны, висели два холста без подрамников с текстом на французском языке. Я сказал Рогинскому - мне кажется, органичнее и естественнее будет смотреться на его картинах русский текст. Во Франции, подумал я, эти картины вряд-ли кто сможет понять, они чужды буржуа, так какая разница на каком языке текст на них? Работы произвели впечатление будто попал в давно выселенный, холодный дом без жильцов. Нежилые комнаты этого дома, точнее, следы их пребывания и были картинами. Рогинский был мужественным человеком, он рассказывал, что первый год жизни в Париже его материальное положение было тяжёлым. Тогда мастерская была в другом районе. Он ходил каждый день пешком из квартиры, которую снимал, в мастерскую, так как не было денег на метро. Сблизиться во Франции по-настоящему ему ни с кем из русских художников не удалось. Когда приехал Булатов, он думал, что будут контакты, но этого не получилось. Слова Рогинского: «Почему у Штенберга покупают его картины? В них ничего нет, это «банковская» живопись - предмет для вложения денег, украшения интерьера».
Из дневника: 27.02.1992 г. «12 ч. С Жоржем на вернисаже в Grand Palais. Открытие юбилейной выставки картин Тулуз Лотрека. Большое количество людей. 28.02. Клод показал мне мою мастерскую. Мастерская находится по адресу: boulevard Montparnasse 50-48, в глубине двора, налево, летний сарай с зелёной крышей. Вход через арку во двор, между cafe Pacifico и restaurant Semafore. Газовая печка, верхний свет. Очень понравилась. На Монмартре купили с Клодом 12 холстов, краски, кисти и др. материалы, на 7700 франков. Купили баллончики с краской-аэрозолью разного цвета. Клод недоумевает. Завезли в мастерскую. 29.02.- 01.03. Работа в мастерской, приводил её в порядок». 02.03. С утра гулял по Парижу. Везде на асфальте собачье дерьмо. Собирал, как клошар, у урн консервные банки. Нужны для натюрмортов. Погода прекрасная, весна, солнце. Montmartre, basiligue du Sacre-Coeur. Вечером ужин в ресторане (английская кухня) напротив национальной библиотеки. Наташа Шибаева, её подруга, Жорж».
8 марта 2009 г. Наташа Шибаева, дочь русского эмигранта полковника Шибаева, мать Николая, в квартире которого я с семьёй жил на rue Mesley, оказалась на редкость порядочным, справедливым человеком. Все неприятности, которые у меня возникали в моём парижском житье-бытье она пыталась уладить, была моим добрым покровителем, старалась не дать меня в обиду. Она сочувственно выслушивала меня и поддерживала. Квартира Натали находилась на rue Frochote, это элитная парижская улица с калиткой. Я много раз приходил к ней, когда нужен был совет. Наташа Шибаева любила живопись, на стенах у неё висели картины современных русских художников-нонкомформистов. На rue Frochote находиться последняя квартира Огюста Ренуара, мастерская Тулуз Лотрека, рядом стоит дом, где жил Ги де Мопассан.
Из дневника: 03.03-04.03 1992 г. «Работа в мастерской. 05.03. С утра в мастерской. Вечером вернисаж в галерее «La trace» 15, rue de Seinne. Продолжение моей выставки «Гастроном». 15 работ, в основном на картоне. После сидели в кафе «Pallete». Кафе находится на rue de Seinne, в доме где жил и умер Михаил Ларионов, всё увешано палитрами художников и пейзажами Парижа. Жорж, Светлана, Михаил Рогинский. Весь вечер с Рогинским у меня на rue Meslay вспоминали Москву, допили водку».
8 марта 2009 г. В этот вечер Рогинский в разговоре со мной вспоминал, как он служил в армии под Мурманском. Рассказывал про тяжёлые марш-броски - несколько дней подряд, в крутой мороз; говорил, что был тогда здоровый и крепкий, так как выдерживал всё это. После шести лет жизни в провинции и работы в провинциальных театрах, Рогинский вернулся в Москву. Слова Рогинского: «Меня поразила Москва, открылась настоящая правда, красота жизни. Я стал писать стены кухонь с розетками, кафель, простые кухонные вещи, примуса, вводил в работы матерные слова. Эту простую реальность жизни никто из коллег художников, ни Немухин, ни Кабаков, ни Крапивницкий, следовавшие западным направлениям, не хотели видеть. Меня тогда не понимали в этих кругах, им это казалось грубым, ненужным. Физики из института Курчатова хотели устроить мою выставку, но, посмотрев картины, отказались от этой идеи. Им это было не понятно, они считали себя людьми образованными». В разговоре я спросил Рогинского, помнит ли он, как в последний вечер перед его отъездом за границу, на Шаболовке, я говорил: зачем уезжаешь, ведь ты московский живописец?. Жизнь в Москве, московский быт, подразумевал я, были почвой, из которой росли корни его творчества. Рогинский ответил, что, возможно, он бы и остался в России, если б состоялся обмен его квартиры на Соколе на дом в Кратово, но по законам того времени это сделать было нельзя, а в Москве он уже находиться не мог – дышать было нечем. В конце нашей встречи Рогинский вспомнил о брате. С братом у него закончились отношения, потому что брат обвинил его в том, что он испортил ему служебную карьеру своим отъездом за рубеж.
Из дневника: 06.03. 1992 г. «С утра работа в мастерской над большим натюрмортом. После пешком на place Republigue. Солнце, тепло. Маршрут: rue de Rennos – rue de Vaugirard – boulevard St-Michel – place du Chatele – boulevard de Sebastopol – rue Meslay». 07.03. «Утром пешком на rue Frochote к Натали Шибаевой, советоваться о финансовых делах с Клодом. 13 ч.- 30 м. до 18ч.- 30 м. работа в мастерской. 08.03. С утра поездка на рынок Porte de Montrevil. Вечером выставка Жоржа Руо в центре S. Pompidou. Знакомство в книжном магазине на rue Beaubourg с актёром Александром Калягиным. 09.03. 92 г. В мастерской до 16 ч.- 30 м. К 19 ч. пешком на rue Frochote к Натали Шибаевой. Возвращался на rue Mesley не торопясь, тихим шагом. Девочки на rue St. Denis улыбаются, предлагают. 11.03. С 10 ч. в мастерской. Повесил картины на стены. 6 работ. Написал французский флаг из консервных банок. Закончил в 18 ч. В 19-30 пошёл к Булатову, 15 ru Geoffroy L`Аshies, был до 21 ч. Скучно. Булатов дал телефоны двух галерей в Кёльне. Крикс Эрнст, Алекс Лахманн. 12.03. К 10 ч. в мастерской. Ничего не делал. Пешком в музей D`Art Modern. Холодно, моросит дождь. Три работы Сутина, Дюфи. На метро домой. Читал Булгакова. Вечером в центре S. Pompidou долго рассматривал альбом Монтичелли. Это что-то поразительное. 800 F 13.03. С 10 ч.- 16-30 работа в мастерской. Под вечер всё-таки занесло в центр S. Pompidou, разорился на 800 F, купил альбом Skira – Монтичелли. Бесподобная живопись, какой-то золотой, живописный пожар. 14.03. 10 ч.-16 ч. в мастерской. Писал большой холст краской-аэророзолью и маслом, использовал уличные надписи трайгеров. Кончился газ, холодно. С 22 ч. до 2 ч. гулял по ночному Парижу. Ile St-Louis. Проплывающие по Сене речные трамваи-баржи на короткое время освещают прожекторами дома, превращают город в большой театр под открытым небом. 15.03. 11 ч.- 16 ч. В мастерской заканчивал большой холст. Клод заменил газовый баллон. Во дворе мастерской, как трайгер на стене, рисовал на холсте краской-аэрозолью. Из окна на третьего этажа дома напротив, высунулся мужик и, будто футбольный болельщик, стал размахивать руками, поддерживая меня. Может, он был под шафе? 16 ч.- 40 м. Музей D`Orsay. Сислей, Писсаро, Моне, Ван-Гог. 21 ч.-30 м. до 0 ч.-30 м. Гулял - Ile St- Louis. Золотые фонари отражаются в Сене. Люди сидят в ресторанах, кафе, пьют вино, танцуют. Ведут себя, как у себя дома. Тёплый дождь. Вспоминал свою юродивую, сумасшедшую родину. 17.03. 11 ч. В галерее «La trace» получил аванс. Клод предлагает подписать контракт с эксклюзивным правом галереи на мои картины, обещает выплатить деньги за картины, написанные в Париже ( 9 tableau). Пешком на boul. Montparnasse. Погода плохая. Заканчивал картину, недоволен. С 18 ч.-30 м. у Натали Шибаевой на rue Frochote. 19.03. Утром звонил М. Рогинский, говорили о моём контракте с Клодом. Днём был на кладбище Pere Lachaise. Фотографировал могилы: Пруст, Делакруа, Шопен, Коро, Модильяни, Писсаро не нашёл. 20.03. С утра в мастерской. 19 ч. 30 м. - 24 ч. у М. Рогинского в Кретеле. Рогинский помог с переводом условий контракта с Клодом. Контракт я отверг и решил его не подписывать. 21.03. С 11 ч. в мастерской. Приехал Жорж по поводу своих чёртовых конвертов. Гулял и фотографировал Montmartre. 22.03. Утром позвонил Жоржу, попросил его сделать перевод моего письма Клоду. Он быстро сделал и мы встретились на углу doul. St-Germain и rue de Rennes. Идёт мелкий дождь, распускаются листья. 23.03. К 11 ч. поехал в галерею с письмом для Клода. Галерея закрыта. Пошёл в Лувр, потом домой. Спал, читал Булгакова. Весь день дождь, град. Холодно. 24.03. В 11 ч. в галерее отдал Клоду письмо. Договорились, что он расплатится 26 марта. В мастерской делал для Жоржа и Николая краской-аэрозолью картон: «Трайгер-1», «Трайгер-2». Пешком на rue Meslay, забыл выключить газ в мастерской, вернулся на Монпарнасс. Купил в Monoprix еды на 268 F. Холодно. 26.03. Погода плохая, идёт дождь. Пришёл к 11 ч. в галерею. Клода нет! Целый час секретарь Элен предлагала мне вернуть ей ключи от мастерской. Клод видимо не собирается расплачиваться со мной за картины. Ключи не отдал. Пешком на Монпарнасс, потом на rue Meslay, злой и бодрый. Вечером звонил Жоржу, Натали. Нервы, ругался. 27.03. Утром с 7 ч. в мастерской. Включил печку и дремал. Холодно. 11 ч. пришла Одетт, фотографировала меня в обстановке мастерской. К 12 ч. в галерею «La trace». Клод злой, но деньги отдал. 13 ч. В мастерской подписал картины (12 штук). В 14 ч. Филипп фотографировал меня на рынке rue de Seine. Я корчил рожи, делая вид, что пожираю продукты. 19 ч. Пришёл Жорж, мы долго говорили обо всём. 28.03. Утром пошёл искать галерею Клода Бернара, там выставка Моранди. Галерею не нашёл. На улице встретил Клода, хотел показать слайды с картин, он не понял и убежал. Расстроен, что надуть не удалось». 29.03. Чемоданное настроение. Погода – тучи, мелкий дождь. Сомнения по поводу таможни. Фотографировал мосты Парижа. 30.03. До 12 ч. в постели, настроение плохое. В 12 ч. Позвонил Миша Рогинский, пригласил к 14 ч. на обед. Приехал к двум. Разговаривали. Прошли с ним в районе Кретеля, по его обычному маршруту 12 км. Ужинали втроём с Наной. Дождь. Сборы в дорогу, завтра в 5 ч. утра приедет Жорж, отвезёт меня в аэропорт. Чартерный рейс British Airways. Париж-Лондон-Москва. 7-50, 9-20, 16-05».
9 марта 2009 г. В тот день мы встретились с Рогинским у метро Creteil-Universite. Сначала пришли к нему домой, немного посидели, поговорили. Когда зашёл разговор о живописи, Михаил сказал, что он не видит, например, за окном неба, домов и деревьев, а видит количество и пропорции пятен. « Сейчас не могу ничего писать, кроме пиджаков, мне нужен предмет, чтобы оттолкнуться от него к живописи. Всегда тщательно выбираю такой предмет - ботинки, чайник... Однажды на концерте увидел за фортепьяно с исполнителем - полки. Стал писать серию картин «Полки». Рогинский проходил пешком, раз или два в неделю, по 12 км. в окрестностях Кретея. В этот раз я составил ему компанию. По дороге останавливались, наблюдали за виртуозной работой расклейщика афиш на фасаде дома. Миша восхищался мастерством рабочего делать своё дело. Затем прошли берегом реки мимо металлических конструкций доков, краем автострады. Когда подошли к свалке, с удовольствием наблюдали за работой мусорщиков. Говорили о художнике Раушенберге, Джозефе Бойсе….
Прошли годы, я несколько раз встречался с Рогинским в Москве. Помогал ему с монтажом его выставок, натягивал на подрамники холсты к выставке "Пешеходная зона". Он приходил к нам с Надей в гости. Мне хотелось показать ему свои картины раннего периода: «Консервные банки», «Орудия труда», «Камни», «Бездомные вещи», но как-то не получалось. И вот пришла весть - он тяжело заболел. Когда я позвонил в Париж, Нана сказала, что он лежит без сознания, рак лимфатических узлов, возможно, потребуется операция. При втором звонке Рогинский подошёл к телефону. Я был поддатый, спросил его, почему он не нашёл время посмотреть мою живопись… и заплакал. «Промашку дал» - ответил Миша. Через несколько дней он умер.
6 марта 2009 г. В Москве солнечный день, золотые блики на снегу, ультрамариновые тени от деревьев, температура два градуса мороза. Скоро весна. В этих числах, семнадцать лет назад, я был в Париже. Галерея «La trace» организовывала в Гранд Пале мою персональную выставку «Гастроном». Я привёз в Париж пятьдесят картин и объектов, договорился в Москве, через Жоржа Мачаре, с владельцем галереи Клодом Лаландром, что по приезде получу за картины деньги.
Из дневника: 25.01.1992 г. «Поздно вечером Надя, Федя и я прилетели в аэропорт Сh. de Gaulle. Нас встретили: Клод, Жорж, Марина Стирн со своим другом адвокатом. Клод за рулём, поездка по ночному Парижу. Приезд в квартиру Николая на rue Meslay. 26.01. Днём гуляли с Жоржем по Парижу. Федя катался на карусели. Посещение культурного центра S. Pompidou, обед у Жоржа. Вечером ужин у Клода Лаландра».
6 марта 2009 г. За ужином я напомнил Клоду Лаландру о деньгах за картины и получил ответ: «Какие деньги, я ничего не понимаю?» - Ничего себе, прокатился до Парижа, ведь я прилетел не один, а с женой и четырёхлетним сыном... - У меня пропал аппетит, внутри закипала злость. Возвращаясь после ужина на rue Meslay, сказал провожающему нас Жоржу,- если Клод не даст денег, я завтра с семьёй улетаю в Москву, а все картины оставляю Клоду. Пусть он открывает выставку в Гран Пале без меня. Так как Жорж днём потратил 150 франков, я решил отдать ему долг. В кармане у меня оказалось три купюры по 50 франков. Жорж наотрез отказался от денег. Лёгким движением руки я кинул пятидесятифранковую купюру через плечо, купюра улетела, её сразу подхватил идущий следом за нами чернокожий парень. Я опять вежливо попросил Жоржа взять деньги, он отказался,- купюра полетела на асфальт и очутилась в кармане чернокожего. Третью купюру постигла та же участь. Так, получив на званом ужине к столу гостеприимный «парижский апперкот», я завершил его благотворительным «московским перформансом». Поздно вечером после, 23 часов, приехал Жорж и передал от Клода Лаландра пакет, в нём был мой аванс за картины.
Из дневника: 27.01.1992 г. «Прогулки по магазинам с Надей и Федей. Во всех магазинах нас вежливо встречают, улыбаясь, говорят: «bonjour». Вечером ушёл гулять один. Бродил по набережной Сены до Tour Eiffel. 29.01. Федя называет башню Эйфеля Эльфовой башней, ему очень нравится подниматься на эскалаторе центра S. Pompidou. 30.01. Музей d Orsay. Курбе, соборы Клода Моне, Монтичелли, комната Ван-Гога. Прекрасная квартира Николая Шибаева на rue Meslay. Минуя консьержку, крутая, винтообразная, деревянная лестница ведет на четвёртый этаж. Две комнаты: большая гостиная, с электрическими жалюзи, спальная, маленькая, уютная кухня,- удобно, функционально. 31.01. Клод выдал аванс. Покупки в магазинах: купил фотоаппарат-мыльницу «Nikon», плащ, свитер, брюки и кепку в «Marks and Spenser», Надя купила себе чёрное модное пальто, красивые итальянские ботинки, Феде в «Monopriх» пожарную машинку, он очень рад. 01.02-03.02. Солнечный день. Гуляли, фотографировались на Сене. Мы объедаемся с Федей апельсинами и бананами, кушали ананасы. С утра по boulevard Magenta, дальше все вместе, place Blanshe, Le Molulin Rouge. Устали. Я нёс Фёдю на плечах. 06.02. Холодный солнечный день. В воздухе запах камина, смешанный с влажным воздухом Средиземного моря. Гуляли, фотографировались на мостах Сены. В 19 ч. вернисаж в галерее «La trace» выставка Анатолия Слепышева. Много людей, в основном русская эмиграция. Знакомство с Оскаром Рабиным. Пришёл Михаил Рогинский. После вернисажа сидели с ним в кафе у Сены, пили кофе, тёплый душевный разговор. Миша рассказывал об Америке, о художнике Михаиле Одноралове, который работает в Нью-Йорке таксистом. Рогинский высоко ставит личные качества Одноралова, который смог дать образование двум своим дочерям. «Хорошо, что я живу не в Америке, а то там можно скурвиться», - слова Рогинского. Пешком дошли до rue Meslay, я достал водку привезённую из Москвы, Надя поставила на стол закуску. Весь вечер разговоры, почти до закрытия метро. Проводил Мишу до метро. 10.02. «Утром звонил А.Слепышев, спрашивал, платит ли мне Клод за картины и сколько? Днём гуляли. На улицах лежат нищие с собаками, держат записки, просят подаяния. Стены домов, металлические жалюзи магазинов разрисованы трайгерами из балончиков. Стал срисовывать надписи. На станциях метро поют негры. На парапетах из кафельной плитки спят бездомные, их никто не трогает. Цыганские или индейские девочки жалобно поют песни в вагонах метро. Азия проникла в Париж. 12.02.- 13.02. 9 ч. звонок от Слепышева, расспрашивал о моих делах с Клодом. Монтаж экспозиции в Grand Palais. Размечал клетку гастронома на стенах. Развеска картин (25 картин, 9 объектов). Помогает Марина Стирн, Клод. Объект консервный нож, сделан хорошо. Несколько раз приходил Рогинский, у него тоже монтаж в Гран Пале. Знакомство с Игорем Шелковским. 14.02. 8 ч.- 30 м. звонок Слепышева, опять насчёт денег. Назойливые распросы. С 10 ч. до обеда на выставке. С 19 ч. до 23 ч. Вернисаж «Decouvertes 92». Знакомство с Булатовым, Штенбергом, Есаяном, Ракузиным. Ужин в ресторане «La Coupole» на boulevard du Montparnasse, рыбная кухня, устрицы. До 4 утра. 15.02.- 22.02. Grand Palais, «Гастроном», Pierre Durand в 1810 г. изобрёл консервную банку. Выставка посвящается ему. 15.02. Надя, Федя и я ходили в Лувр. Шарден, Коро. После через Iardin Tuileries нёс Федю на плечах до Grand Palais. Необычно, после Пушкинского музея, видеть под открытым небом, среди деревьев прекрасные скульптуры Майоля. Оказалось, это так естественно. Place de la Concorde самая красивая площадь Парижа. 23.02. Зыкрытие «Decouvertes 92». Девять картин куплено. Клод доволен, успех… Обед в ресторане Гран Пале. Марина Стирн, Клод, Булатов, Штенберг с жёнами. Выставку «Гастроном» посетил министр экологии Франции, фотографировались. 24.02. Надя бегает по магазинам. У Феди небольшая температура. Приходил Гриша Забельшанский, принёс весы. Без работы, даёт уроки, в «совок» возвращаться не хочет, говорит: «там пахнет керосином». 25.02. Сборы в дорогу. Проводил Надю и Федю на такси в аэропорт Ch. De Gaulle. Рейс Air France 15 ч.- 20 м. Возвратился и лёг спать. Вечером звонок, долетели нормально». 26.02. Гулял по Парижу. Вечером поехал в гости к Рогинскому. Метро Creteil-Universite. 4, allee du dr Dureyroux, 94000 Creteile».
7 марта 2009 г. В то время Михаил Рогинский с Наной жил и работал в небольшой, съёмной, трёхкомнатной квартире. Обстановка была такая. Большая комната использовалась как мастерская. Холсты без подрамников и гофра, прибивались и писались на стене, которая была в подтёках краски по периметру различного формата работ. Ковровый пол-паласс в грудах засохшей краски, как лесной мох, пружинил под ногами. Телевизор на двух кирпичах, стол, развалившееся кресло, два стула. В малой комнате-спальне кушетка с телогрейкой вместо одеяла. В кухне горелые кастрюли. После реального, благополучного Парижа попадаешь в сюр: комнаты заброшенного «вокзала жизни» из фильма Тарковского «Сталкер». Михаилу Рогинскому такой суровый жизненный быт был нужен, чтобы держать себя в форме, духовно не расслабляться, «не скурвиться». Нана молодец, терпела и понимала это. Ну и конечно отсутствие денег играло в этом не последнюю роль. Слова Рогинского: «Я живу в себе, вот мой дом (показал на грудь) и он переезжает со мной везде, где бы я ни оказался. Сейчас мой дом находится в Париже, завтра в Москве». В комнате Наны, висели два холста без подрамников с текстом на французском языке. Я сказал Рогинскому - мне кажется, органичнее и естественнее будет смотреться на его картинах русский текст. Во Франции, подумал я, эти картины вряд-ли кто сможет понять, они чужды буржуа, так какая разница на каком языке текст на них? Работы произвели впечатление будто попал в давно выселенный, холодный дом без жильцов. Нежилые комнаты этого дома, точнее, следы их пребывания и были картинами. Рогинский был мужественным человеком, он рассказывал, что первый год жизни в Париже его материальное положение было тяжёлым. Тогда мастерская была в другом районе. Он ходил каждый день пешком из квартиры, которую снимал, в мастерскую, так как не было денег на метро. Сблизиться во Франции по-настоящему ему ни с кем из русских художников не удалось. Когда приехал Булатов, он думал, что будут контакты, но этого не получилось. Слова Рогинского: «Почему у Штенберга покупают его картины? В них ничего нет, это «банковская» живопись - предмет для вложения денег, украшения интерьера».
Из дневника: 27.02.1992 г. «12 ч. С Жоржем на вернисаже в Grand Palais. Открытие юбилейной выставки картин Тулуз Лотрека. Большое количество людей. 28.02. Клод показал мне мою мастерскую. Мастерская находится по адресу: boulevard Montparnasse 50-48, в глубине двора, налево, летний сарай с зелёной крышей. Вход через арку во двор, между cafe Pacifico и restaurant Semafore. Газовая печка, верхний свет. Очень понравилась. На Монмартре купили с Клодом 12 холстов, краски, кисти и др. материалы, на 7700 франков. Купили баллончики с краской-аэрозолью разного цвета. Клод недоумевает. Завезли в мастерскую. 29.02.- 01.03. Работа в мастерской, приводил её в порядок». 02.03. С утра гулял по Парижу. Везде на асфальте собачье дерьмо. Собирал, как клошар, у урн консервные банки. Нужны для натюрмортов. Погода прекрасная, весна, солнце. Montmartre, basiligue du Sacre-Coeur. Вечером ужин в ресторане (английская кухня) напротив национальной библиотеки. Наташа Шибаева, её подруга, Жорж».
8 марта 2009 г. Наташа Шибаева, дочь русского эмигранта полковника Шибаева, мать Николая, в квартире которого я с семьёй жил на rue Mesley, оказалась на редкость порядочным, справедливым человеком. Все неприятности, которые у меня возникали в моём парижском житье-бытье она пыталась уладить, была моим добрым покровителем, старалась не дать меня в обиду. Она сочувственно выслушивала меня и поддерживала. Квартира Натали находилась на rue Frochote, это элитная парижская улица с калиткой. Я много раз приходил к ней, когда нужен был совет. Наташа Шибаева любила живопись, на стенах у неё висели картины современных русских художников-нонкомформистов. На rue Frochote находиться последняя квартира Огюста Ренуара, мастерская Тулуз Лотрека, рядом стоит дом, где жил Ги де Мопассан.
Из дневника: 03.03-04.03 1992 г. «Работа в мастерской. 05.03. С утра в мастерской. Вечером вернисаж в галерее «La trace» 15, rue de Seinne. Продолжение моей выставки «Гастроном». 15 работ, в основном на картоне. После сидели в кафе «Pallete». Кафе находится на rue de Seinne, в доме где жил и умер Михаил Ларионов, всё увешано палитрами художников и пейзажами Парижа. Жорж, Светлана, Михаил Рогинский. Весь вечер с Рогинским у меня на rue Meslay вспоминали Москву, допили водку».
8 марта 2009 г. В этот вечер Рогинский в разговоре со мной вспоминал, как он служил в армии под Мурманском. Рассказывал про тяжёлые марш-броски - несколько дней подряд, в крутой мороз; говорил, что был тогда здоровый и крепкий, так как выдерживал всё это. После шести лет жизни в провинции и работы в провинциальных театрах, Рогинский вернулся в Москву. Слова Рогинского: «Меня поразила Москва, открылась настоящая правда, красота жизни. Я стал писать стены кухонь с розетками, кафель, простые кухонные вещи, примуса, вводил в работы матерные слова. Эту простую реальность жизни никто из коллег художников, ни Немухин, ни Кабаков, ни Крапивницкий, следовавшие западным направлениям, не хотели видеть. Меня тогда не понимали в этих кругах, им это казалось грубым, ненужным. Физики из института Курчатова хотели устроить мою выставку, но, посмотрев картины, отказались от этой идеи. Им это было не понятно, они считали себя людьми образованными». В разговоре я спросил Рогинского, помнит ли он, как в последний вечер перед его отъездом за границу, на Шаболовке, я говорил: зачем уезжаешь, ведь ты московский живописец?. Жизнь в Москве, московский быт, подразумевал я, были почвой, из которой росли корни его творчества. Рогинский ответил, что, возможно, он бы и остался в России, если б состоялся обмен его квартиры на Соколе на дом в Кратово, но по законам того времени это сделать было нельзя, а в Москве он уже находиться не мог – дышать было нечем. В конце нашей встречи Рогинский вспомнил о брате. С братом у него закончились отношения, потому что брат обвинил его в том, что он испортил ему служебную карьеру своим отъездом за рубеж.
Из дневника: 06.03. 1992 г. «С утра работа в мастерской над большим натюрмортом. После пешком на place Republigue. Солнце, тепло. Маршрут: rue de Rennos – rue de Vaugirard – boulevard St-Michel – place du Chatele – boulevard de Sebastopol – rue Meslay». 07.03. «Утром пешком на rue Frochote к Натали Шибаевой, советоваться о финансовых делах с Клодом. 13 ч.- 30 м. до 18ч.- 30 м. работа в мастерской. 08.03. С утра поездка на рынок Porte de Montrevil. Вечером выставка Жоржа Руо в центре S. Pompidou. Знакомство в книжном магазине на rue Beaubourg с актёром Александром Калягиным. 09.03. 92 г. В мастерской до 16 ч.- 30 м. К 19 ч. пешком на rue Frochote к Натали Шибаевой. Возвращался на rue Mesley не торопясь, тихим шагом. Девочки на rue St. Denis улыбаются, предлагают. 11.03. С 10 ч. в мастерской. Повесил картины на стены. 6 работ. Написал французский флаг из консервных банок. Закончил в 18 ч. В 19-30 пошёл к Булатову, 15 ru Geoffroy L`Аshies, был до 21 ч. Скучно. Булатов дал телефоны двух галерей в Кёльне. Крикс Эрнст, Алекс Лахманн. 12.03. К 10 ч. в мастерской. Ничего не делал. Пешком в музей D`Art Modern. Холодно, моросит дождь. Три работы Сутина, Дюфи. На метро домой. Читал Булгакова. Вечером в центре S. Pompidou долго рассматривал альбом Монтичелли. Это что-то поразительное. 800 F 13.03. С 10 ч.- 16-30 работа в мастерской. Под вечер всё-таки занесло в центр S. Pompidou, разорился на 800 F, купил альбом Skira – Монтичелли. Бесподобная живопись, какой-то золотой, живописный пожар. 14.03. 10 ч.-16 ч. в мастерской. Писал большой холст краской-аэророзолью и маслом, использовал уличные надписи трайгеров. Кончился газ, холодно. С 22 ч. до 2 ч. гулял по ночному Парижу. Ile St-Louis. Проплывающие по Сене речные трамваи-баржи на короткое время освещают прожекторами дома, превращают город в большой театр под открытым небом. 15.03. 11 ч.- 16 ч. В мастерской заканчивал большой холст. Клод заменил газовый баллон. Во дворе мастерской, как трайгер на стене, рисовал на холсте краской-аэрозолью. Из окна на третьего этажа дома напротив, высунулся мужик и, будто футбольный болельщик, стал размахивать руками, поддерживая меня. Может, он был под шафе? 16 ч.- 40 м. Музей D`Orsay. Сислей, Писсаро, Моне, Ван-Гог. 21 ч.-30 м. до 0 ч.-30 м. Гулял - Ile St- Louis. Золотые фонари отражаются в Сене. Люди сидят в ресторанах, кафе, пьют вино, танцуют. Ведут себя, как у себя дома. Тёплый дождь. Вспоминал свою юродивую, сумасшедшую родину. 17.03. 11 ч. В галерее «La trace» получил аванс. Клод предлагает подписать контракт с эксклюзивным правом галереи на мои картины, обещает выплатить деньги за картины, написанные в Париже ( 9 tableau). Пешком на boul. Montparnasse. Погода плохая. Заканчивал картину, недоволен. С 18 ч.-30 м. у Натали Шибаевой на rue Frochote. 19.03. Утром звонил М. Рогинский, говорили о моём контракте с Клодом. Днём был на кладбище Pere Lachaise. Фотографировал могилы: Пруст, Делакруа, Шопен, Коро, Модильяни, Писсаро не нашёл. 20.03. С утра в мастерской. 19 ч. 30 м. - 24 ч. у М. Рогинского в Кретеле. Рогинский помог с переводом условий контракта с Клодом. Контракт я отверг и решил его не подписывать. 21.03. С 11 ч. в мастерской. Приехал Жорж по поводу своих чёртовых конвертов. Гулял и фотографировал Montmartre. 22.03. Утром позвонил Жоржу, попросил его сделать перевод моего письма Клоду. Он быстро сделал и мы встретились на углу doul. St-Germain и rue de Rennes. Идёт мелкий дождь, распускаются листья. 23.03. К 11 ч. поехал в галерею с письмом для Клода. Галерея закрыта. Пошёл в Лувр, потом домой. Спал, читал Булгакова. Весь день дождь, град. Холодно. 24.03. В 11 ч. в галерее отдал Клоду письмо. Договорились, что он расплатится 26 марта. В мастерской делал для Жоржа и Николая краской-аэрозолью картон: «Трайгер-1», «Трайгер-2». Пешком на rue Meslay, забыл выключить газ в мастерской, вернулся на Монпарнасс. Купил в Monoprix еды на 268 F. Холодно. 26.03. Погода плохая, идёт дождь. Пришёл к 11 ч. в галерею. Клода нет! Целый час секретарь Элен предлагала мне вернуть ей ключи от мастерской. Клод видимо не собирается расплачиваться со мной за картины. Ключи не отдал. Пешком на Монпарнасс, потом на rue Meslay, злой и бодрый. Вечером звонил Жоржу, Натали. Нервы, ругался. 27.03. Утром с 7 ч. в мастерской. Включил печку и дремал. Холодно. 11 ч. пришла Одетт, фотографировала меня в обстановке мастерской. К 12 ч. в галерею «La trace». Клод злой, но деньги отдал. 13 ч. В мастерской подписал картины (12 штук). В 14 ч. Филипп фотографировал меня на рынке rue de Seine. Я корчил рожи, делая вид, что пожираю продукты. 19 ч. Пришёл Жорж, мы долго говорили обо всём. 28.03. Утром пошёл искать галерею Клода Бернара, там выставка Моранди. Галерею не нашёл. На улице встретил Клода, хотел показать слайды с картин, он не понял и убежал. Расстроен, что надуть не удалось». 29.03. Чемоданное настроение. Погода – тучи, мелкий дождь. Сомнения по поводу таможни. Фотографировал мосты Парижа. 30.03. До 12 ч. в постели, настроение плохое. В 12 ч. Позвонил Миша Рогинский, пригласил к 14 ч. на обед. Приехал к двум. Разговаривали. Прошли с ним в районе Кретеля, по его обычному маршруту 12 км. Ужинали втроём с Наной. Дождь. Сборы в дорогу, завтра в 5 ч. утра приедет Жорж, отвезёт меня в аэропорт. Чартерный рейс British Airways. Париж-Лондон-Москва. 7-50, 9-20, 16-05».
9 марта 2009 г. В тот день мы встретились с Рогинским у метро Creteil-Universite. Сначала пришли к нему домой, немного посидели, поговорили. Когда зашёл разговор о живописи, Михаил сказал, что он не видит, например, за окном неба, домов и деревьев, а видит количество и пропорции пятен. « Сейчас не могу ничего писать, кроме пиджаков, мне нужен предмет, чтобы оттолкнуться от него к живописи. Всегда тщательно выбираю такой предмет - ботинки, чайник... Однажды на концерте увидел за фортепьяно с исполнителем - полки. Стал писать серию картин «Полки». Рогинский проходил пешком, раз или два в неделю, по 12 км. в окрестностях Кретея. В этот раз я составил ему компанию. По дороге останавливались, наблюдали за виртуозной работой расклейщика афиш на фасаде дома. Миша восхищался мастерством рабочего делать своё дело. Затем прошли берегом реки мимо металлических конструкций доков, краем автострады. Когда подошли к свалке, с удовольствием наблюдали за работой мусорщиков. Говорили о художнике Раушенберге, Джозефе Бойсе….
Прошли годы, я несколько раз встречался с Рогинским в Москве. Помогал ему с монтажом его выставок, натягивал на подрамники холсты к выставке "Пешеходная зона". Он приходил к нам с Надей в гости. Мне хотелось показать ему свои картины раннего периода: «Консервные банки», «Орудия труда», «Камни», «Бездомные вещи», но как-то не получалось. И вот пришла весть - он тяжело заболел. Когда я позвонил в Париж, Нана сказала, что он лежит без сознания, рак лимфатических узлов, возможно, потребуется операция. При втором звонке Рогинский подошёл к телефону. Я был поддатый, спросил его, почему он не нашёл время посмотреть мою живопись… и заплакал. «Промашку дал» - ответил Миша. Через несколько дней он умер.
